На только что завершившемся 21 фестивале кино и театра «Амурская осень» кинодраматурга и писателя Аркадия Инина наградили специальным Призом имени Леонида Гайдая.
Для того, чтобы почтить память своего друга и коллеги, Инин в свои 85 лет выдержал восьмичасовой полет до Благовещенска (а затем и обратно!). Об этом и многом другом мы расспросили драматурга в его редкие минуты отдыха в местном кафе.
-Аркадий Яковлевич, у вас ведь кино-династия уже сложилась? Внук пошел по стопам деда и отца? Это традиция? -Возможно. Но я туда его не гнал, но и не отговаривал. Сначала он учился во ВГИКе на продюсерском, потом перешел на режиссерский, который и закончил..
-Как и сын? Он же тоже вроде закончил ВГИК? - Да. Но у нас не было мечтаний об этом и я процессом не руководил.
-Вы там до сих пор преподаете? - Да. Сценарное дело. Мастерство кинодраматурга.
- Ваше громкое имя сыну и внуку помогали или мешали? - И не мешали, и не помогали. Они же совсем другим занимаются. Сын стал продюсером, был директором картины... Как я мог помочь или помешать?
- Они гордятся вами, такой знаменитостью? -Это у них надо спросить. Мне они свою гордость пока высказывали.
- Но ходят на ваши выступления? - Никогда. Зачем? Я им все дома могу сказать. Они вообще меня не смотрят. Но на премьеры фильмов приходят.
-А дома, в быту, вы такой же искрометный остряк, каким мы вас знаем? - Дома я очень скучный человек. Я произносил там всегда не больше шести фраз. Типа: «Кто звонил?» Или «Что на обед?» А если появлялась седьмая фраза — это уже был возможный повод для скандала. Жена это знала и к этому привыкла. Ей часто говорили, мол, вы такая счастливая, живете с юмористом, наверное хохочете с утра до ночи. Бедная Инна, она-то знала, какой я юморист! Мы 60 лет прожили с женой На 61 году она ушла.
- Кто вам сейчас помогает дома? - У нас есть помощница, которая двадцать лет живет у нас. Родом из Грузии. Она помогала всегда, особенно в последние годы, когда жена болела. И сейчас она меня поит-кормит, хотя я совершенно неприхотливый.. Но она грузинка и рвется всегда что-то приготовить. А я ей не разрешаю. Ведь сейчас все можно заказать на дом...И первое, и второе... Все прекрасно готовят, через 15 минут Самокат привозит. Вот, реклама пошла.
-У вас в этом году юбилей, 85 лет. Вы продолжаете трудиться, преподавать, писать... В чем секрет такого активного творческого долголетия? - Не такое уж оно активное. Здоровьем похвататься не могу в своем преклонном возрасте.. На сцене теперь сидя выступаю. До сцены дойти могу, а стоять мне трудно... Я почти не хожу... И еще слуховой аппарат в ухе..
-Тем не менее вы проделали такую трудную дорогу до Благовещенска. Что вас привело на «Амурскую осень», так далеко от Москвы? -Я приехал к Гайдаю. Кто-то из режиссеров сюда привез фильм, а я — свою память. Я приехал почтить столетие Леонида Иовича. Мы вчера ездили на его родину, в город Свободный. Я там уже бывал раньше, когда ему памятник открывали. Было традиционное возложение цветов к памятнику, выступления... Причем пошел дождь, но никто не ушел. А затем в местном прекрасном Дворце культуры (там огромный зал) состоялся концерт наших артистов. Так как я не пою и не танцую, то выступал с воспоминаниями...
- Кто из наших писателей повлиял на вас, на ваше чувство юмора?
- Прежде всего, наши кумиры были Ильф и Петров. «12 стульев» и «Золотой теленок». Сейчас этого нет, конечно. А наше поколение просто разговаривало фразами из этих книг. Кто-то начинал, другой отвечал. Люди рядом могли не понимать, а мы понимали. Потом из дореволюционных поэтов — замечательный Саша Черный, Надежда Тэффи (редкий случай женщин-юмористов), конечно, Зощенко и Булгаков, частично Аверченко. У нас достаточно устойчивая традиция.
-В детстве вы, наверное, уже тянулись к ручке, мечтали писать? - Я ничего тогда писал. И вообще никогда не хотел стать литератором. Вы видите перед собой человека, у которого не было никогда никакой мечты. И нет ее сейчас. Честно, я не мечтал ни о работе, ни о должности, ни о о славе, ни о женщинах (подмигивает — Н.Б.).. Какая попадется - та и хороша, главное, чтобы она была согласна.
- Как вы оцениваете качество юмора сегодня? На сцене, на экране? - Вообще это индивидуальное дело. Как там у Салтыкова-Щедрина: кому-то по душе хрящик, кому-то огурец... Есть масса поклонников и у «Comedy club». Уникальные ребята, конечно. С нуля завоевали такую популярность, такую позицию. И много лет ее держат. У меня среди друзей есть их поклонники. Как и Петросяна. Есть и ценители «Аншлага». Но мне из всего ближе даже сегодня КВН, хотя он изменился, уже не тот, но все равно он приятнее других.
- Как вы готовите студентов к работе в кино? - Я им рассказываю, что жизнь тяжелая, что престиж профессии упал до плинтуса... Когда-то кинодраматург был авторитетом. И сам писал все. Не было дурацких «братских могил», как сегодня, когда по 5-6 сценаристов ваяют одну историю. Это уже не творчество. И сериалов таких не было.
- Что еще сегодня изменилось? - Я уже тридцать лет в профессии и знаю, что всегда это была мужская профессия. Сценаристы всегда были мужчины, плюс 2-3 женщины. И надо им отдать должное — прекрасные мастера. Как, например, Наталья Рязанцева. Но подавляющее большинство были мужчины. Это было сереезное дело. Серьезные взаимоотношения.
Сейчас как? У меня из 14 студентов всего пара парней! Сегодня правят бал дамы. Они-то и пишут сериалы.
Вот сюжет. Например, звонит человек в дверь.. - Здравствуйте, вы Марья Ивановна Николаева, жили в городе Ульяновске двадцать лет назад на улице Чехова дом 12, квартира 7? - Да. - У вас был криминальный аборт, вы выборосили плод в мусорный бак. Здравствуй, мама!
Я утрирую конечно, но это пример. Как такое может мужчина сочинить? Нет. Это как плетение макроме. Мужчины пытаются сочинять о чем-то серьезном. Поэтому сейчас завоевали сценарное дело женщины. Вот я был недавно на фестивале в Выборге — там процентов 80 режиссеров женщины! Такая мужская профессия была раньше … И операторы... В общем, бабы погубят кинематограф довольно скоро.
- Но для мужчин всегда найдутся более серьезные темы. Например, ваши студенты как-то осмысливают СВО, пишут на эту тему? - На военную тему еще нет. И это хорошо, потому что большое видится на расстоянии. Толстой написал свою «Воойну и мир» спустя много лет после войны с французами... Надо остановиться, оглянуться, задуматься...